тражуVoir Note explicative

See Explanatory Note

См. Инструкцию

(Version russe)

COUR EUROPÉENNE DES DROITS DE L'HOMME

EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Conseil de l'Europe - Council of Europe

Strasbourg, France - Страсбург, Франция

REQUÊTE

APPLICATION

ЖАЛОБА

présentée en applicaüon de l'article 34 de la Convention européenne

des Droits de l'Homme,

ainsi que des articles 45 et 47 du Règlement de la Cour

under Article 34 of the European Convention on Human Rights

and Rules 45 and 47 of the Rules of Court

в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции по правам человека

и статьями 45 и 47 Регламента Суда

IMPORTANT: La présente requête est un document juridique et peut

affecter vos droits et obligations

This application is a formal legal document and may affect

your rights and obligations.

ВАЖНО: Данная жалоба является официальным юридическим документом

и может повлиять на Ваши права и обязанности.

I. LES PARTIES

THE PARTIES

СТОРОНЫ

A. LE REQUÉRANT / LA REQUÉRANTE

THE APPLICANT

ЗАЯВИТЕЛЬ

(Renseignements à fournir concernant le / la requérant(e) et son / sa représentant(e) éventuel(le))

(Fill in the following details of the applicant and the representative, if any)

(Данные о заявителе и его представителе, при наличии такового)

1. Nom de famille / Surname / Фамилия заявителя – СЮСЮРА

2. Prénom (s) / First name (s) / Имя(имена) и отчество – Виктор Леонидович

Sexe: masculin / féminin Sex: male / female Пол: мужской

3. Nationalité / Nationality / Гражданство - России

4. Profession / Occupation / Род занятий – служащий Министерства внутренних дел Российской Федерации

5. Date et lieu de naissance / Date and place of birth / Дата и место рождения –

6. Domicile / Permanent address / Постоянный адрес –

7. Tel. / Номер телефона – ________________________

8. Adresse actuelle (si différente de 6.)

Present address (if different from 6.) /Адрес проживания в настоящее время (если отличается от п. 6)

9. Nom et prénom du / de la représentant(e)* -

Name of representative* / Имя и фамилия представителя*

10. Profession du / de la représentant(e) – адвокат

Occupation of representative /Род занятий представителя

11. Adresse du / de la représentant(e) –

Address of representative /Адрес представителя.

12. Tel. № / Номер телефона- Fax № / Номер телефакса –

В. LA HAUTE PARTIE CONTRACTANTE

THE HIGH CONTRACTING PARTY

ВЫСОКАЯ ДОГОВАРИВАЮЩАЯСЯ СТОРОНА

(Indiquer ci-après le nom de l'Etat / des Etats contre le(s) quel(s) la requête est dirigée)

(Fill in the name of the State(s) against which the application is directed)

(Укажите название государства, против которого направлена жалоба)

Россия

II. EXPOSE DES FAITS

STATEMENT OF THE FACTS

ИЗЛОЖЕНИЕ ФАКТОВ

(Voir chapitre II de la note explicative)

(See Part II of the Explanatory Note)

(См. Раздел II Инструкции)

10.11.2006 без указания на время следователем по особо важным делам Генеральной Прокуратуры Российской Федерации вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 4 статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее по тексту УК РФ) в отношении ЧЕРНЫШЕВОЙ Л.В., ХАЙСАМА А.А. и других неустановленных лиц, в деяниях которых усматриваются признаки преступления, предусмотренного частью 4 статьи 188 УК РФ, на меня в данном постановлении какого-либо указания не имелось.

В это время с 28.03.2006 в соответствии с Указом Президента Российской Федерации я исполнял должность министра Внутренних дел Республики Бурятия.

Указом Президента Российской Федерации от 11.06.2008 мне присвоено специальное звание генерал-майора милиции.

17.10.2009 в 19 часов 05 минут по местному времени Республики Бурятия я был задержан сотрудниками правоохранительных органов в городе Улан-Уде, мне объявлено, что я подозреваюсь в совершении преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 188 УК РФ, в моём служебном кабинете и квартире произведены обыски.

В этот же день самолётом я под конвоем доставлен в город Москву, где постановлением Басманного районного суда города Москвы от 20.10.2009 мне избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.

На указанное постановление, представляющими меня адвокатами и мной лично принесены кассационные жалобы в судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда, которая оставила их без удовлетворения определением от 09.12.2009.

Вскоре после избрания меры пресечения мне предъявлено обвинение в совершении 44-х эпизодов контрабанды (часть 4 статьи 188 УК РФ).

04.12.2009 следователь вынес постановление о возбуждении перед Басманным районным судом города Москвы ходатайства о продлении мне меры пресечения в виде содержания под стражей до 17.04.2010.

07.12.2009 представляющий меня адвокат направил в суд ходатайство о приобщении к материалу доказательств характеризующих мою личность, а именно служебных характеристик, документов подтверждающих получение мной государственных наград за службу, нотариально заверенное письменное обязательство Героя России, депутата Народного Хурала Республики Бурятия ТОЛБОЕВА Тайгиба Омаровича, в том что он ручается за моё надлежащее поведение в случае если мне будет избрана мера пресечения не связанная с содержанием под стражей, а также заявления моего родного брата СЮСЮРА Михаила Леонидовича о готовности внести залог в размере 3000000 рублей в качестве меры обеспечивающей моё надлежащее поведение.

15.12.2009 он же возбудил перед судом ходатайство о предоставлении стороне защиты возможности ознакомиться со всеми доказательствами, которые по мнению стороны обвинения обосновывают необходимость избрания в отношении меня меры пресечения исключительно в виде содержания под стражей.

15.12.2009 он же представил в суд возражение против ходатайства стороны обвинения и просил суд отказать в его удовлетворении и избрать в отношении меня меру пресечения в виде залога в размере 3000000 рублей.

Постановлением от 15.12.2009 Басманного районного суда города Москвы срок содержания под стражей продлён мне до 17.04.2010.

На указанное постановление, адвокатом принесена кассационная жалоба, которая Определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от __.__.___ оставлена без удовлетворения.

Si nécessaire, continuer sur une feuille séparée

Continue on a separate sheet if necessary

Если необходимо, продолжите на отдельном листе бумаги

III. EXPOSÉ DE LA OU DES VIOLATION(S) DE LA CONVENTION ET / OU DES PROTOCOLES ALLÉGUÉE(S), AINSI QUE DES ARGUMENTS À L'APPUI

STATEMENT OF ALLEGED VIOLATION(S) OF THE CONVENTION AND / OR

PROTOCOLS AND OF RELEVANT ARGUMENTS

ИЗЛОЖЕНИЕ ИМЕВШЕГО(ИХ) МЕСТО, ПО МНЕНИЮ ЗАЯВИТЕЛЯ, НАРУШЕНИЯ(ИЙ) КОНВЕНЦИИ И/ИЛИ ПРОТОКОЛОВ К НЕЙ И

ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ АРГУМЕНТОВ

(Voir chapitre Ш de la note explicative)

(See Part Ш of the Explanatory Note)

(См. Раздел 111 Инструкции)

15). В связи с изложенным, я заявляю, что в отношении меня власти Российской Федерации допустили нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции по следующим основаниям:

ПРАВО:

В соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции: «Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».

Европейский Суд по правам человека в Постановлении от 08.11.2005 № 6847/02 Дело "Худоеров (Khudoyorov) против Российской Федерации" установил следующее:
«п.176 Европейский Суд согласился, что изначально содержание заявителя под стражей было оправдано разумным подозрением, что он был причастен к обороту наркотических веществ. Как было отмечено в решении Ленинского районного суда г. Владимира от 28 декабря 1999 г. на данной стадии процесса необходимость обеспечить проведение расследования и не позволить заявителю скрыться (учитывая его иностранное гражданство и постоянное место жительство за пределами Российской Федерации) оправдывала содержание его под стражей.

177. Однако с течением времени эти основания неизбежно становились все менее и менее существенными. Соответственно, национальные органы были обязаны более подробно проанализировать именно ситуацию, в которой находится заявитель, и указать более конкретные причины оставления его под стражей.

180. Европейский Суд согласился, что тяжесть предъявленных обвинений важна для оценки опасности, что обвиняемый скроется от правосудия. Учитывая тяжесть предъявленного заявителю обвинения, государственные органы могли разумно предположить, что такая опасность была установлена. Однако, Европейский Суд неоднократно признавал, что тяжесть предъявленных обвинений сама по себе не может служить оправданием длинных периодов содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §102, Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland) от 30 октября 2003 г., жалоба N 38654/97, §68; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", §81).

Это тем более относится к делам вроде настоящего, в которых квалификация фактов (и, соответственно, наказания, которое грозило заявителю) осуществлялась прокуратурой, а суд не рассмотрел вопрос о том, подтверждали ли полученные доказательства разумное подозрение, что заявитель якобы совершил преступление.

181. По поводу опасности, что заявитель скрылся бы от правосудия, Европейский Суд напомнил, что такая опасность не может быть оценена на основании одной лишь тяжести предъявленных обвинений. Она должна оцениваться с учетом ряда других важных факторов, которые могут как подтвердить наличие такой опасности, так и представить ее настолько незначительной, что она не могла бы оправдать содержание под стражей во время рассмотрения дела в суде (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", §106; Постановление Европейского Суда по делу "Летеллье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, §43). В настоящем деле в решениях национальных органов не указывались причины, по которым они, несмотря на доводы, представленные заявителем в поддержку его ходатайств об освобождении, считали решающим то, что он мог скрыться от правосудия. Решения национальных органов просто намекали на существование "достаточных оснований полагать, что обвиняемые скроются", не указывая на действительные основания их вынесения. Европейский Суд признал неустановленным существование такой опасности.

182. Наконец, Европейский Суд заметил, что в течение всего периода содержания заявителя под стражей государственные органы не рассмотрели возможность обеспечения его присутствия на судебных заседаниях путем избрания другой меры пресечения (например, залога или подписки о невыезде), которые прямо предусмотрены российским законодательством для обеспечения нормального рассмотрения уголовных дел (см. выше §77).

183. В данном контексте Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции государственные органы обязаны рассмотреть альтернативные меры обеспечения явки подсудимого в суд при вынесении решения о том, должен ли подсудимый быть освобожден или заключен под стражу. Действительно, данное положение не только провозглашает право на "судебное разбирательство в разумный срок или освобождение до суда", но и устанавливает, что "освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia) от 15 февраля 2005 г., жалоба N 55939/00, §64 in fine; Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, §83).

185. В целом Европейский Суд признал, что решения национальных судов не были основаны на анализе всех имевшихся фактов……… Предметом озабоченности Европейского Суда было также то, что власти Российской Федерации настойчиво использовали стереотипную формулировку для обоснования решений о продлении срока содержания под стражей: Владимирский областной суд воспроизвел один и тот же текст объемом в один абзац дословно в пяти постановлениях, вынесенных в период с 18 ноября 2002 г. по 28 августа 2003 г., и незначительно измененную версию в двух следующих постановлениях.

187. Учитывая все вышесказанное, Европейский Суд счел, что не рассмотрев конкретные факты или возможность применения альтернативных "мер пресечения" и опираясь главным образом на тяжесть предъявленных обвинений, государственные органы продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые не могли считаться "относимыми и достаточными".

189. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции».

Таким образом, Европейский Суд по правам человека, рассмотрев дело ХУДОЕРОВА против России, установил, что национальные суды Российской Федерации обязаны при рассмотрении ходатайств органов следствия выполнять следующее:

1.С течением времени более тщательно анализировать ситуацию и указывать более конкретные причины оставления лица под стражей, нежели обосновывать это одной тяжестью предъявленного обвинения;

2.Рассматривать вопрос о том, подтверждают ли полученные доказательства разумные подозрения, что заявитель якобы совершил преступление;

3.Указывать конкретные доказательства (действительные причины) по которым они сделали вывод, что имеется риск того, что находящееся под стражей лицо скроется от суда, продолжит якобы преступную деятельность, воспрепятствует установлению истины по делу, так как формулировки «достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется», не достаточно, нужно указание действительных причин;

4.Обязаны рассматривать вопрос об альтернативных мерах могущих обеспечить надлежащее поведение лица, заключённого под стражу.

Предлагаю Вашему вниманию текст Постановления Конституционного Суда Российской Федерации № 4-П от 26.02.2010 «По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А.А. Дорошка, А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой», которым среди прочего установлено следующее: « п.2 ….Ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях их предполагаемого нарушения Российской Федерацией (статья 1 Федерального закона от 30.03.1998 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»).

Следовательно, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 05.02.2007 № 2-П, не только Конвенция о защите прав человека и основных свобод, но и решения Европейского суда по правам человека – в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, даётся толкование содержания закреплённых в Конвенции прав и свобод, … - являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.

Обязательный для Российской Федерации характер решений Европейского суда по правам человека вытекает также из статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в силу которой ратифицировавшее её государство обязуется исполнять окончательные постановления Европейского суда по Правам Человека по делам, в которых это государство является стороной.

В постановлении от 15 января 2009 года по делу «Бурдов против России (№ 2) Европейский Суд по правам человека, опираясь на ранее выработанные им позиции, пришёл к выводу, что статья 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод возлагает на государство-ответчика правовое обязательство не только произвести заинтересованным лицам выплаты, присужденные в качестве справедливой компенсации за признанное постановлением Европейского суда по правам человека нарушение, но и принять меры общего характера, а если необходимо – и индивидуальные меры, с тем чтобы в национальной правовой практике положить конец этому нарушению и устранить насколько возможно, его последствия, причём такие меры должны предприниматься и в отношении других лиц, оказавшихся в положении заявителя, право которого Европейский Суд по правам человека признал нарушенным».

Анализ данного постановления даёт мне все основания утверждать, что с момента ратификации Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод, правоприменительные органы Российской Федерации, как органы следствия, так и органы суда, обязаны предпринять все возможные меры, как индивидуального характера, так и общего, чтобы устранить и не допускать впредь, нарушений Конвенции, выявленных Европейским судом по правам человека в конкретном деле в котором Российская Федерация являлась стороной, причём устранений выявленных нарушений прав должно быть осуществлено, как в отношении лица, которое являлось заявителем по делу, так и в отношении всех иных лиц, которые стали жертвами схожих нарушений, то есть в данном случае меня.

Басманный районный суд города Москвы, избирая мне меру пресечения в виде содержания под стражей в постановлении от 20.10.2009 указал следующее: «..При рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, суд учитывает, что в настоящее время Сюсюра В.Л. органами предварительного расследования подозревается в совершении умышленного особо опасного деяния, за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 2-х лет, обстоятельства содеянного и данные о личности подозреваемого Сюсюры В.Л., дают достаточные основания суду полагать что, находясь на свободе, Сюсюра В.Л. может скрыться от предварительного следствия и суда, продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям и иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства, либо иным путём воспрепятствовать производству по данному уголовному делу».

То есть, как и в приведённом выше конкретном прецеденте Европейского Суда, в моём деле национальные судебные органы, указанных выше 4-х обязательств не исполнили, также ограничились приведением в судебных постановлениях стандартных формулировок: что я могу скрыться от следствия и суда; продолжить преступную деятельность, воспрепятствовать расследованию и т.д.

Вынося такие решения Басманный районный суд города Москвы 20.10.2009 и Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда от 09.12.2009 не основывались ни на каких доказательствах, так как даже не ссылались на них в текстах судебных постановлений.

Продлевая мне срок содержания под стражей Басманный районный суд города Москвы в постановлении от 15.12.2009 указал следующее: «..Оценивая расследуемые по делу обстоятельства, представленные материалы и сведения в совокупности, в том числе и данные о личности обвиняемого Сюсюры В.Л., который до задержания занимал должность министра внутренних дел Республики Бурятия, используя своё должностное положение, административный ресурс, многочисленные связи в правоохранительных органах и опыт оперативно-розыскной работы, который он приобрёл за период длительной службы в органах милиции, в том числе и на транспорте, имеет действующий заграничный паспорт, - может скрыться от органов предварительного следствия, может продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям и иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожит доказательства. Кроме того, обвиняемый Сюсюра В.Л. может иным путём воспрепятствовать производству по уголовному делу, в том числе уничтожить имеющие значение для уголовного дела предметы и документы, местонахождение которых устанавливается с целью их изъятия, оценки и приобщения к уголовному делу, согласовать позицию по противодействию следствию с находящимися на свободе соучастниками.

Данные обстоятельства подтверждаются конкретными фактическими данными, полученными в ходе оперативно-розыскной деятельности в ходе сопровождения настоящего уголовного дела и представленные следствию в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства и законодательства об оперативно-розыскной деятельности, в частности справкой о ходе оперативного сопровождения уголовного дела, приобщённой в ходе судебного разбирательства. Также доводы следователя подтверждаются и копиями протоколов допросов свидетелей, из которых следует, что свидетели опасаются за свою безопасность в связи с дачей ими показаний в отношении обвиняемого, в отношении ряда свидетелей приняты меры государственной защиты свидетелей.

…..По указанным основаниям суд приходит к выводу о том, что имеются достаточные основания полагать, что находясь на свободе, Сюсюра В.Л. может скрыться от предварительного следствия и суда, оказать воздействие на свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, чем воспрепятствует производству по делу».

Из приведённого содержания видно, что стороной обвинения суду не представлены доказательства, что кто-либо когда-нибудь оказывал какое-то незаконное воздействие на свидетелей. Тогда в представленных протоколах допросов содержались бы конкретные показания свидетелей на то, что в таком-то месте, такое-то время, такое-то лицо угрожало (или иное) за совершение свидетелем таких-то и таких-то действий.

Вместо этого, суду представлены протоколы допросов свидетелей, которые «опасаются за свою безопасность в связи с дачей показаний против меня», то есть их пугают не конкретные действия конкретных лиц, действующих допустим в моих интересах, а их пугают собственные страхи, основанные исключительно на своих личных ощущениях, сформированных без какого-либо угрожающего постороннего влияния или иного запугивания, так как доказательств такого запугивания не представлено.

Предлагаю Вашему вниманию страницу № 375 Словаря Русского языка под редакцией С.И. ОЖЕГОВА на которой дано определение смысла слова «опасение» - чувство тревоги, беспокойство, предчувствие опасности.

То есть, приведённые стороной обвинения доказательства указывают на личные: тревогу, беспокойство и предчувствие опасности, свидетелей, но не указывают, что лично я или через посредство кого-либо каким-либо образом создал почву для таких опасений.

Таким образом, помещение меня под стражу исключительно с целью, чтобы свидетели не испытывали каких-то неконкретных, ничем не мотивированных опасений при отсутствии доказательств воздействия на этих свидетелей с моей стороны – нарушает баланс моих личных и общественных интересов, явно не в мою пользу.

Отклоняя ходатайство стороны защиты об избрании меры пресечения в виде личного поручительства или залога, суд указал: «..Поэтому суд не может удовлетворить ходатайство защиты об избрании иной меры пресечения, в том числе личного поручительства или денежного залога, поскольку иное не исключит действий со стороны обвиняемого, направленных на воспрепятствование производству по уголовному делу, а, следовательно, и не будет отвечать задачам уголовного судопроизводства».

Между тем обращаю Ваше внимание на следующее:

В соответствии с частью 1 статьи 103 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту УПК РФ): «Личное поручительство состоит в письменном обязательстве заслуживающего доверия лица о том, что оно ручается за выполнение подозреваемым или обвиняемым обязательств, предусмотренных пунктами 2 и 3 статьи 102 настоящего Кодекса».

Как видно из содержания формулировки постановления суда – суд не привёл доказательств и даже рассуждений почему он посчитал, что заслуженный лётчик-испытатель, Герой России, депутат Народного Хурала Республики Бурятия ТОЛБОЕВ Тайгиб Омарович, не является «заслуживающим доверия лицом».

В соответствии с частью 1 статьи 106 УПК РФ: «Залог состоит во внесении подозреваемым или обвиняемым либо другим физическим или юридическим лицом на депозитный счет органа, избравшего данную меру пресечения, денег, ценных бумаг или ценностей в целях обеспечения явки к следователю, дознавателю или в суд подозреваемого, обвиняемого и предупреждения совершения им новых преступлений. Вид и размер залога определяются судом, с учетом характера совершенного преступления, данных о личности подозреваемого, обвиняемого и имущественного положения залогодателя».

В соответствии с частью 4 этой же статьи: «В случае невыполнения или нарушения подозреваемым, обвиняемым обязательств, связанных с внесенным за него залогом, залог обращается в доход государства».

Как видно из содержания формулировки – суд не привёл доказательств и даже рассуждений по которым посчитал, почему угроза обращения крупного денежного залога в доход государства, не сможет обеспечить моего надлежащего поведения.

Между тем, такой подход не соответствует не только прецедентам Европейского Суда по Правам Человека, но и практике Конституционного Суда Российской Федерации, который в Определении от 25 января 2005 г. N 42-О
"По жалобам граждан Астахова Павла Алексеевича, Замошкина Сергея Дмитриевича, Карцевой Веры Константиновны и Костанова Юрия Артемовича на нарушение конституционных прав и свобод положениями статей 7 и 123, части третьей статьи 124, статей 125, 388 и 408 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" установил следующее: «Положения статей 7, 123, 124, 125, 388 и 408 УПК Российской Федерации в их конституционно-правовом истолковании, вытекающем из настоящего Определения, не допускают отказ дознавателя, следователя, прокурора, а также суда при рассмотрении заявления, ходатайства или жалобы участника уголовного судопроизводства от исследования и оценки всех приводимых в них доводов, а также мотивировки своих решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности, основания, по которым эти доводы отвергаются рассматривающим соответствующее обращение органом или должностным лицом.

В силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" выявленный в настоящем Определении конституционно-правовой смысл указанных норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике».

Является очевидным, что суд не указал на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности, основания по которым посчитал ТОЛБОЕВА Т.О. лицом не заслуживающим доверия, а угрозу утраты семьёй брата денежного залога в сумме 3000000 рублей не способной обеспечить моё надлежащее поведение.

При этом судебные инстанции никак не оценили то обстоятельство, что до момента задержания и ареста я исполнял должность министра внутренних дел субъекта Российской Федерации, до момента исполнения этой должности длительный срок возглавлял специализированное территориальное подразделение Министерства внутренних дел Российской Федерации, что имею многочисленные награды и поощрения, положительно длительные годы характеризовался по службе, то есть то обстоятельство, что являюсь длительный срок публичной фигурой, прочно и уверенно занимающей определённое легальное положение в обществе, что я длительный срок нахожусь в браке, имею детей, то есть то, что я крепко и значимо адаптирован в социальную жизнь общества.

Судебные инстанции не поставили вопрос перед органами следствия о том получены ли доказательства, подтверждающие разумные подозрения тому, что якобы я совершил преступления, и соответственно не исследовали и не могли исследовать таких доказательств.

Судебные инстанции уклонились от оценки этих обстоятельств, заявленных стороной защиты, они не привели конкретных, логичных, достаточных с точки зрения разумности доводов и доказательств, по которым все перечисленные мной обстоятельства были признанными ими – основаниями не способными обеспечить моё надлежащее поведение, и тем самым непропорционально ограничили моё право «индивидуальной свободы».

продолжение...